Я сегодня была на выставке Дмитрия Гусева "Северный ковчег". Знаете, это более чем странное сплетение троп. Плато Путорана - где я никогда не была, и вряд ли побываю - место действия "Территории" Куваева. А "Территорию" я штудировала ради написания полярных глав "Некоронованного". И вот я прихожу на выставку, вижу эти картины (фото не передают, "Звезда" в рдяных тонах!) - и у меня ощущение, что я вижу места действия своего романа. Особенно с учетом того, что Дмитрий - человек глубокой веры и в его пейзажах тема духа более чем ясна.

"Аранарт не мог уснуть. В палатке было так тепло, что лед, намерзавший в ней за день, к утру совершенно растаивал от дыхания людей, он капал водой со стен, и те, кому он попадал на лицо, шутливо сердились. Мерно дышали спящие товарищи, отдыхай и наслаждайся покоем, пока он есть… теплом, пока под вами нет трещин и ледяного крошева.
Нет. Не спится.
Он осторожно, чтобы никого не потревожить, влез в верхнюю одежду и вышел.
Новолуние. Небо в таком безумном количестве звезд, они так ослепительны, что не различаешь знакомых созвездий. Жутко смотреть в эту опрокинутую бездну, ты падаешь в нее, падаешь бесконечно, падаешь вверх… и тихий шорох над тобой. Правду говорят легенды о шепоте звезд? что это? что шепчет в такт твоему дыханию?
А потом обрушился свет.
Бирюзовые, белые, зеленые, фиолетовые потоки низринулись с самой вышины, исполинскими крыльями обнимая горизонт. Сияющий покров развевался и реял над миром, звезды блистали сквозь него белыми гроздьями и узорами незнакомых созвездий, дыхание перехватывало не от мороза, а от ощущения того, насколько ты мал в огромнейшем мире, и это чувство – давно знакомое и драгоценное еще с ранней юности – было большим восторгом и больше наполняло силой, чем любой миг торжества. В такие мгновения он был готов любить весь мир, и сейчас неотвратимость близкой смерти усиливала его порыв, и ни сожаления, ни горя не было, он любил эту льдину, эти звезды, этот ослепительный свет, это течение, погубившее их, – любил, потому что ни для какого другого чувства у него в преддверии гибели не осталось места в сердце."



еще два пейзажа